Дело нижнетагильца Егора Бычкова, который за свою попытку насильно лечить наркоманов получил три с половиной года строгого режима, спровоцировало в стране волну новых разговоров на старую тему: кто такой наркоман? Несчастный больной, которого надо жалеть и лечить в комфортных условиях, или моральный урод, спасти которого можно только жесткими мерами?
У меня есть некоторый опыт общения с этим контингентом. Семь лет назад я опубликовал в «Известиях» большой цикл расследований об этой проблеме: «Судьба муравейника». Дело в том, что у муравьев все как у людей. Однажды к ним подселяется жучок-паразит — ломехуза. Это реальный драгдилер. Он паразитирует, выделяя на брюшке вещество, которое оказывает на муравьев наркотическое воздействие. И в считанные месяцы весь муравейник деградирует и погибает.
Официально сегодня в России полмиллиона наркоманов, но это те, кто добровольно встал на учет. По признанию главы Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктора Иванова, только опиатных наркоманов в четыре раза больше. Реальное количество наркозависимых является объектом многочисленных социологических камланий, но наиболее вменяемые эксперты называют цифру 6 миллионов. Если добавить к ним заслуженных алкоголиков, то я буду вынужден всех нас сильно огорчить. По нормативам Всемирной организации здравоохранения 7% наркотизированного населения — это порог, после которого государство вступает в стадию необратимого разрушения. Россия этот рубеж давно прошла.
Еще немного цифр. Представляя собой 2,5% населения Земли, наши граждане утилизируют в своих организмах 20% всемирного производства самого страшного наркотика — героина. Возраст приобщения к наркотикам снизился до 15-17 лет. Ежегодно от передозировок погибает 70 тысяч россиян, а вместе с санитарными потерями (гепатит, СПИД и т.д.) эта цифра приближается к 200 тысячам. Наркозависимость является одним из основных факторов, влияющих на криминогенную ситуацию в стране. И самая страшная цифра: за свою недолгую жизнь наркоман успевает вовлечь в употребление наркотиков, по самым скромным оценкам, 10 человек, а по нескромным — до 30: низовая зона наркобизнеса построена по принципу сетевого маркетинга (гербалайф). Потребитель является и распространителем. Приведи десять клиентов — получишь дозу бесплатно.
А вот теперь давайте поговорим о жалости и ненависти.
Занимаясь «Судьбой муравейника», я заметил интересную закономерность: о том, что наркомания — это достойное сочувствия заболевание, склонны говорить либо те, кто живого наркомана никогда в глаза не видел, либо наркологи, которые на этом мнении неплохо зарабатывают. Еще о горькой доле наркомана любят поговорить его родственники — но лишь на первой стадии созависимости. Рано или поздно они понимают: единственная возможность дать наркоману шанс — это возненавидет
203f
ь его и вычеркнуть из своей жизни.
Я терпеть не могу американские триллеры про упырей и оборотней, но чем больше общаешься с людьми, подсевшими на тяжелые наркотики, тем прочнее в голове ассоциация именно с героями этих фильмов. Первый укол героина (именно первый) становится тем укусом вампира, после которого укушенный сам становится вампиром. Даже если этот укол окажется единственным, человек на всю жизнь останется наркоманом — то есть тем, кто знает, что такое кайф, и лишь сильнейшим напряжением воли умеет воздерживаться от новой дозы. А если за первым уколом последуют еще два-три-четыре — все, копец. После этого тебя бесполезно убеждать, лечить и уж совсем бесполезно жалеть. Распробовав героиновый кайф, ты начинаешь видеть весь мир как ресурс для получения нового кайфа. Родственные связи, понятия о чести, достоинстве, ответственности — всего этого больше не существует. «Оно», которым ты теперь стал, можно назвать человеком лишь в силу того, что у этого «оно» есть имя, фамилия и паспорт. На самом деле ты — абсолютно реальный оборотень.
Вы никогда не видели, как наркоман просит денег на дозу? Они великолепные психологи. Наркоман мастерски имитирует искренность, он говорит то, что вы хотите услышать, он играет в того человека, которого вы хотите в нем увидеть. Выдает его лишь чрезмерный напор: наркомана прет уже от предвкушения дозы, в нем активизируется все живое и неживое. Но главное — это их глаза. Это не глаза человека. Но и не глаза животного. Это глаза растения. Их как будто нет, они почти не отличаются от ногтей или кожи. Если не прокатило, наркоман начинает унижаться — вплоть до целования ваших рук и ног. И теперь не сдались? Он начинает угрожать. И угроза эта вполне реальна. Но наркоман очень чуток к вопросам собственной безопасности: на рожон не полезет. Следующий этап — он начинает угрожать сам себе: не дашь — выпрыгну с балкона. Не беспокойтесь — не выпрыгнет: наркоманы слишком любят свой кайф, чтобы умирать. Тогда начинается новый виток: искренность, унижение, угроза, шантаж. И так — до тех пор, пока оборотень не получит денег на дозу. Либо не увидит вашу спину и хлопнувшую дверь. Но вы человек чужой — вы уйти можете. А представьте, каково родителям наркомана? Им уйти некуда, и их жизнь превращается в ад.
Занимаясь муравейником, я понял, что самые несчастные на планете люди — это не дети Африки, не обитатели хосписов и даже не узники концлагерей. Самые несчастные люди — матери наркоманов. Отцы хладнокровнее, они быстренько отрекаются от своих вампиренышей (и правильно делают). Матери бьются до последнего, не понимая, что это «последнее» уже произошло. О том, что ты мать наркомана, большинство узнают, когда из дома начинают пропадать вещи. А это уже всё. Это уже не лечится. Большинство реабилитационных центров говорят, что возвращают к жизни 70-80% пациентов. Но все они врут — даже уважаемый «Город без наркотиков». И врут прежде всего сами себе. Потому что хочется врать и верить. Реальный процент «вылечившихся» — ноль. В случае с наркоманией вообще нельзя говорить об излечении, можно лишь — о «стадии длительной ремиссии»: это когда наркоман не колется год, два, даже десять, и все равно висит на волоске, который в любой момент может оборваться («героин умеет ждать!»). Но даже таких счастливчиков — 5-6%, не больше. Законы биологии, к сожалению, сильнее законов маркетинга.
И, по моим наблюдениям, среди таких условно спасенных абсолютное большинство — это «проклятые и забытые». Те, кого выгнали из дома, от кого отвернулись все: родители, жены, дети, друзья, любовницы. «Иди на …!» — вот единственная терапия, которая дает системному наркоману хотя бы минимальный шанс. И чем раньше это будет сказано, тем лучше. Это единственное проявление любви, которое вы можете теперь позволить по отношению к этому человеку. Потому что он вам больше не ребенок, не муж и не друг: это вампир, для которого вы лишь еда. Хотите быть едой? Тогда жалейте его дальше.